Клубника со сливками [СИ] - Ф. Н. Шемелин

души зависит от того, сколько душ поглотил пустой-основа. После уничтожения стрелами квинси уничтожается рейши и реяцу, то есть физическая и духовная форма, разум, структура. Но душа уходит в Общность и перерождается как самостоятельная единица. Готов поспорить, души всех ярких личностей — политиков, воинов, учёных, были в прошлом мощными пустыми, и объединили в себе сотни, а то и тысячи простых слабых душ и были уничтожены здесь или там…

— Здесь или там… — пробубнил Урахара, — это ты к чему?

— К тому, мой недалёкий сенсей, что не имеет значения, каким образом был уничтожен сосуд — разбил ли его квинси, или шинигами его переправил в общество душ, где эта душа сдохла от голода в руконгае, или это великий синигами, убитый завистниками, или гилиан, которого убил синигами, всё равно, при разрушении формы, душа переходит в Общность, и перерождается в новом человеке в мире живых. Круговорот душ неостановим и бесконечен. Даже из разбитого сосуда вода не исчезает, а если разбить маленький сосуд внутри большого — вода из них сольётся воедино… — Ичиго победно улыбнулся.

Урахара помахал веером:

— Интересная теория… но только теория.

— Можете мне не верить, но я могу чувствовать души, а не только примитивную форму реяцу и рейши, как обычные шинигами. И я точно знаю, что душа этого мерзавца слилась с душой этого пустого, став одним целым… хотя процесс интеграции довольно затянут…

Урахара подозрительно посмотрел на Ичиго из под пол шляпы:

— То есть по твоему, то, что пустые едят людей, это нормально?

— Людей? Духовные частицы! Рейши и реяцу, но таким образом они лишь создают более сильную душу и после очищения, готов поспорить, разожравшиеся пустые становятся слабыми синигами, гилианы — середнячками, Адьюкасы — кем-то вроде Рукии, ну и арранкары — такими милашками, как Зараки Кенпачи или главнокомандующий…

Урахара закашлялся, а потом рассмеялся:

— Интересная теория, Ичиго-кун.

— Это практика. Доказано, — Ичиго потёр руки.

Урахара вздохнул и задумался над теорией. Выходило складно. Но получалось, что любые души имеют тенденцию к уничтожению.

Урахара не знал о ещё одном абсолютно безумном проекте своего ученика…

* * *

Ичиго.

* * *

Было невероятно сложно отделить её от двух с половиной тысяч душ внутри, но я смог выделить сегмент структуры, более того, вернуть ему первоначальный вид. Будь у меня камень души, это не было бы абсолютно никакой проблемой — я бы смог вытягивать души прямо из структуры Духовной Общности, но за неимением гербовой — препарируют ржавым трёхпудовым топором, то есть камнем мощи. Три долбаных дня я работал над этим проектом, и эти три дня вымотали меня не хуже, чем три сотни лет — камень разума использовать очень сложно, если бы не постоянная регенерация и поддержка, не получилось бы.

Теперь я встал поодаль от установки и посмотрел на руку. Руку обвивала татуировка в форме тёмно-коричневого дыма… неприятная штука. Распечатывать эту мерзость крайне не хотелось — она была очень агрессивна даже в полностью подчинённом состоянии. Я вытянул руку и вложил ею капсулу души в постоянный гигай, что сделал Урахара. И приложил руку — начало жечь, словно огнём. Камень реальности пожирал много энергии, вредил владельцу, но при этом позволял манипулировать не просто пространством и временем, но и самой реальностью. Это было покруче, чем хоугиоку, которая выполняла желания. Камень реальности мог вмешиваться в фундаментальные истины любой реальности, как щит Иноуэ, что отрицал уже произошедшее. Мне же хотелось вернуть Масаки к жизни. Ну а что? У асгардцев это нормально, когда ушедшую душу возвращают, попутно припугнув хранительницу царства мёртвых чем-нибудь…

Операция прошла успешно — душа была интегрирована в тело, связана с ним некрепко, плюс я внедрил в неё алгоритмы. Сила шинигами, примерно равная моей, способность чувствовать и скрывать реяцу не хуже, чем я, ну и конечно — использовал камень разума, чтобы не получить на выходе сумасшедшую женщину средних лет…

Со средними годами я как-то погорячился — после окончания операции гигай принял форму духовного тела, то есть — тела мамани. Правда, неглиже, так что я смог оценить — молодая, лет двадцати пяти, со слегка раскосыми глазами и светло-рыжими волосами, мягкими и добрыми чертами лица, грудью третьего размера… лет на вид где-то двадцать пять, не больше. В общем — красавица, как не посмотри. Я накинул на тушку халат и застегнул, после чего пробудил её. Ну что ж, подъём, красавица!

Женщина резко открыла глаза, схватившись за грудь, видимо, последнее воспоминание из момента смерти. Однако, она тут же зажмурилась, так как было слишком ярко. И проморгавшись, оглянулась:

— Я выжила? — она была в полном недоумении, — э… — она увидела лабораторию киске и радостно скалящегося меня, — э??? — у неё глаза на лоб полезли.

— Так, — я сел рядом, — я задам тебе несколько вопросов, ответь пожалуйста. Твоё имя?

— Масаки? — женщина прикрыла грудь руками, — а кто вы?

— Ваш возраст?

— Двадцать четыре… И кто ты? — она попыталась встать, но я ей этого не дал.

— Ладно, потом разберёмся. Целостность души девяносто семь процентов, так что было бы глупо ожидать, что ты даже своего имени не вспомнишь… — я снял с себя лабораторный халат и протянул девушке одежду: — между прочим, тебя таки сожрал пустой!

Она взяла одежду и вернула себе довольно бойкий настрой:

— Этого быть не может! Я не могу быть жива!

— Но тем не менее, ты жива, — я хмыкнул.

— Это розыгрыш? Этот пустой что, был розыгрышем? И что тогда с Ичиго?

— Пустой был вполне реальным, — я оскалился, — десять лет назад он тебя таки скушал и даже не подавился! Сказала бы хоть спасибо, вычленить твою душу их этой твари было феноменально сложно даже для такого великого гения, как я! — я самодовольно ухмыльнулся, — а твой муж уже десять лет ходит к твоей могиле и отмечает годовщину твоей смерти.

— А… — Масаки была удивлена, — ты не лжёшь? — она конечно же не узнала меня — с пятилетнего возраста единственное, что похоже на меня-прежнего — это только цвет волос, но даже так — мои волосы уже сильно отросли, примерно как в аниме, когда Ичи сражался с Айзеном.

— Конечно нет. Стал бы я врать тебе. Так что одевайся. Сегодня они как раз пошли на кладбище, я хочу видеть их рожи, когда Иссин увидит тебя.

— Выйди.

— Здесь некуда. Между прочим, тебя голышом я уже видал, так что хватит тут краснеть, труселя одевай!

Через пару минут масаки оделась в принесённую одежду — обычный спортивный костюм, и